Обойдется ли наука без Бога?

(С начала…)…есть важные области человеческой деятельности, где научный подход оказывается бессильным полностью. Это творчество. В том числе и научное.

Карл Поппер, который ввел в обиход понятия критериев научности, приводит пример не научной теории. Он обратил внимание на то, что теории психоанализа Фрейда и Адлера подобной проверке подвергнуть невозможно в принципе. Как бы ни вёл себя человек, его поведение можно объяснить с позиции психоаналитических теорий, нет такого поведения, которое опровергло бы эти теории. Поппер пишет:

«Я могу проиллюстрировать это на двух существенно различных примерах человеческого поведения: поведения человека, толкающего ребенка в воду с намерением утопить его, и поведения человека, жертвующего жизнью в попытке спасти этого ребенка. Каждый из этих случаев легко объясним и в терминах Фрейда, и в терминах Адлера. Согласно Фрейду, первый человек страдает от подавления (скажем, Эдипова) комплекса, в то время как второй — достиг сублимации. Согласно Адлеру, первый человек страдает от чувства неполноценности (которое вызывает у него необходимость доказать самому себе, что он способен отважиться на преступление), то же самое происходит и со вторым (у которого возникает потребность доказать самому себе, что он способен спасти ребенка). Итак, я не смог бы придумать никакой формы человеческого поведения, которую нельзя было бы объяснить на основе каждой из этих теорий. И как раз этот факт — что они со всем справлялись и всегда находили подтверждение — в глазах их приверженцев являлся наиболее сильным аргументом в пользу этих теорий. Однако у меня зародилось подозрение относительно того, а не является ли это выражением не силы, а, наоборот, слабости этих теорий?»

Но «слабая», не научная теория Фрейда для человечества дала куда больше чем иные вполне научные теории, во всяком случае, таким курьезом и конфузом, как теория Лапласа, ее не назовешь.

Поэты, музыканты, ученые, творят и никакая наука не может заменить акт творчества. Научные открытия, как бы это парадоксально ни звучало, лежат вне науки.

Одним из наиболее авторитетных математиков на рубеже 19-20 веков считался Давид Гильберт. На парижской конференции 1900 года он поставил ряд наиболее важных проблем, на которые, по его мнению, должен ответить грядущий 20 век.  Но наука не могла решить этих проблем. Их решение было за гранью науки. Одна из самых важных проблем – Вторая проблема Гильберта, ждала своего решения тридцать лет. И никакая наука не могла подсказать, как же решить эту проблему. К тому времени было несколько широко известных научных методов, как открыть новую истину. Первый – сесть под яблоню, и ждать когда на башку свалится яблоко. Но этот метод годился только для открытия законов тяготения. Другой способ – мыться в душе, перед этим играть на скрипке Бетховена и читать Достоевского – этим методом пользовался Эйнштейн. Вторую Проблему Гильберта решил молодой математик Курт Гёдель, куда менее искушенный в науке, чем Давид Гильберт, чем многие другие ученые-математики. Курт Гёдель открыл свою теорему не пользуясь научными методами. Гёдель же сказал,  что это Бог вложил ему решение теоремы. Этим способом пользовались немецкие поэты-романтики – обратиться к Богу. Карл Юнг, автор аналитической психологии, говорил, что талант математика имеет ту  же природу, что и талант поэта или музыканта: проку от науки в открытии новой теоремы не больше, чем при написании «Лунной сонаты».

Подытожим сказанное, словами поэта Маяковского, которые приписывает ему математик Арнольд: «Тот, кто открыл, что дважды два — четыре, был великим математиком, даже если он открыл это, считая окурки. А тот, кто сегодня считает по той же формуле гораздо большие предметы, например локомотивы, совсем не математик!»

Наука пользуется плодами, которые дарует провидение и помогает человечеству решать материальные вопросы: как тереть хрен на терке и сделать людям хорошо покушать. Наука совершенно слепа и не способна заглянуть в будущее ни на шаг! А. Нобель, изобретя динамит, в 1866 году, сказал, что благодаря огромной разрушительной силе динамита, войны станут бессмысленны. Предположим, тогда к А. Нобелю обратились и попросили ответить, — сколько будет весить бомба с эквивалентной силой взрыва в 0,9 миллиона тонн динамита через сто лет? Что он ответит, — 110кг? Если ему назвать эту цифру, то сможет ли он считать нас здравомыслящими людьми? Какая наука могла дать более-менее точный ответ? Да никакая! Не может наука ничего предвидеть вообще! Не может наука обойтись без Бога!